То, что в июне 1962 г. начиналось вот так



в октябре 1962 г. могло закончиться вот так



благодаря вот этим ребятам.




27 октября 1962 г. в небе над Кубой советским ЗРК С-75 был сбит американский самолёт-разведчик U-2. В тот же день группа американских эсминцев окружила около Кубы советскую подводную лодку Б-59, также лодка была обстреляна американским самолётом. Капитан нашей субмарины имел полномочия применить ядерную торпеду.

Пожалуй впервые, человечество посмотрело в лицо собственной смерти. И сумело вовремя одуматься.

Для советского руководства это была очень уверенная дипломатическая оплеуха: кризис был во многом создан СССР, решение о выводе ракет было принято за спиной банановых союзников, военные уступки США (вывод американских ракет из Турции) звучали негромко. Был недовольны и пентагоновские ястребы: вбомбить в каменный век никого не удалось.

Зато выиграло мировое сообщество, потому как великие державы научились аккуратно играть собственными ядерными мускулами.

Слыхали про должность исполняющего обязанности заместителя руководителя Управления руководителя Управления?

А-а-а-а..!!!!

А она есть!

Пойду-ка я домой. Мне завтра просыпаться в половине шестого. Прошлый раз будильником были родители, которые звонили из родного города на мой мобильный телефон, пока я не ответил им, что уже проснулся. И не соврал. Почти.

Одна девочка попросила другую отправить рабочее письмо. Другая девочка пришла на почту, простояла в очереди и через сорок минут узнала, что бланки заполнены неверно. Другая девочка набрала номер одной девочки, возмутилась и сказала, что опаздывает домой. Первая девочка сказала, что почтовых отделений в городе много, а до конца рабочего дня еще два часа. Другая девочка ответила, что ей завтра нужно быть в другом городе, а ехать нужно уже сейчас. Одна девочка заявила, что письмо и сама отправит, раз тут завелись королевы. Другая девочка пришла в офис и хлопнула каждой дверью, которая попалась под руку. Девочки разобиделись, и, кажется, решили не разговаривать.

Знаете, кто во всем виноват? Я!!! Почему, пока еще не понятно, но каждую из девочек нужно было пожалеть и дать по конфете.

Послезавтра мне нужны заполненные документы, которые нужно распределить между сотрудницами. Каждая уже заявила, что "пусть работает та в короне". Кажется, скоро я научусь кричать на женщин.

Хм, интересно, я уже превращаюсь в бабушку на лавочке у подъезда или пока только в дедушку?

Классе в третьем нас учили информатике. Компьютеров было штук десять на школу, и детвору к ним подпускали по спецпропускам КГБ минут на пять за урок. Зато учили разных страшным словам. Одно из которых: алгоритм. Что это такое объясняли на пальцах и палочках, и часто в качестве домашнего задания мы писали алгоритмы. Например, как варить манную кашу. И писать нужно было предельно подробно, вплоть до "возьмите в правую руку стакан". Школьники выли от этой белиберды.

Никогда не думал, что эти навыки разжевывания очевидного до элементарного пригодятся мне в профессиональном отношении.

Вы знаете канцелярский клей-карандаш? Вы знаете? Клей-карандаш, обычный такой, белый. А когда говорят "передай клей-помаду", то сколько логических операций мне нужно осуществить в мозгу?

Вот что можно сказать: сидишь за столом, а соседняя девочка на весь офис: "Я хочу есть! Я хочу есть!".

Что-то давно ничего рифмованного не было. И о том, о чем лучше иносказательной прозрачностью


Мой октябрь – это время сонетов,
Бестолковых, наигранных рифм;
Это ночи без сна до рассвета,
Это сбившийся, путаный ритм.

Это холод осеннего ветра,
Это клены с опавшей листвой,
Это хмурых полей километры,
Разговор ни о чем с пустотой.

Мой октябрь – это верный анапест
Нарушеньем классических норм.
Он, признаться, на редкость покладист,
Он осилит и оды, и вздор.

Эти строки опять невпопад.
В октябре и сонетам не рад.

Писано было в лето 2764 Ab Urbe.
а. d. X Kal. Novembres

Думал-думал, и вот пока оставлю. В свете капрала Шалита.




Оно в клипе и начало, и конец вырезаны. Но зато реакция зала показательна. Других показательных клипов не нашел. Красивые есть, пафосные есть, а показательных нет.

На каком-то корпоративе после пятого стакана народ внезапно полюбил Родину. Я стоял с сорокалетним коллегой и слушал его полувнятный пересказ песен "Алисы". Подошел еще один сотрудник помоложе, лет пять как вернувшийся из роты почетного караула, где бьл лицом державы. Послушал, проникся и

- Да, я за Россию...!!! Россия - священная наша держава, Россия.., - запел он, нестройно, но пафосно.
- А "Отче наш" сумеешь?, - оборвал его сорокалетний.
- Нет..., - растерялся тот.
- То-то...

Именно. Они при "Шма, Исраэль" поднимаются как один. А мы и слов не знаем. А уж подняться-то...

Сахарную пудру можно вполне использовать вместо рафинада. Но лучше не нужно.

23:22

Однако

Вот дожил! В доме сахару нет. Сунулся кофею выпить, а сахару - ни кусочка. Зато есть сахарная пудра. Сейчас согрется чайник, и я узнаю, что такое кофе с сахарной пудрой.

Ага! Благородный рыцарь – это я. Нет, не по происхождению. Я сегодня оказал помощь, и был горд собой. Аж три минуты.

Вот как оно было. Сплю за монитором. Вдруг на пороге возникает бабушка с сумкой и говорит:

- А такой-то такойтович работает?
- Еще как! - отвечаю, потому что такой-то такойтович это я.
- Ах, да, это и вправду Вы, - узнала.

А дальше я узнал следующее. Мы с этой бабушкой пакт подписывали. Два года назад. Работу по этому поводу я давно уж завершил, смена собственника учтена в реестре прав, заказчик уже пшеницу сеет, а налог идет к бабушке. Ну потому что прево не уведомил шерифа. Хотя должен был. А почему не уведомил, так пойди знай. А к бабушке уже приставы приходили и грозили ей судом, если она пять денариев не заплатит. Она со страху раз заплатила, так к ней еще раз приставы явились. Повадились. А у бабушки от государства всей радости – один солид. Или два. Ей на эти пять денариев неделю жить, а может и больше. Да и вообще: где справедливость? Имущества нет, а налог идет. Бабушка чуть не в слезы, показывает мне все свои почетные документы, просит помочь. У меня даже сон прошел.

Помочь? Но я-то не чиновник! И власти у меня – никакой. Один громкий голос и страшный вид. Но у бабушки есть грозное оружие, силу которого она до конца не осознает: телефонные номера. В том числе и приставов. Беру телефон, откашливаюсь, набираю номер, на другом конце:

- Але!
- Я, - говорю, - мил человек, тебе аж из самого губернского города звоню, и вот зачем: ты почто, радетель законности недоделанный, бабушку кошмаришь? Имущества у нее уже два года как нет, а ты лазить повадился!
- Я.. я…А что я? Мне сказали – я пришел. Я.. и… звоните шерифу…

Хм, и правда: пристав-то тут причем? Его прислали – он пришел. Это просто я еще не проснулся. Да и телефон пристава под рукой.

- Как услышать шерифа?
- Так-то.

Ладно. Так-то значит так-то. Звоню.

- Девушка? Здрасте! Вот вы мне скажите: кто у вас там такой умный…
- Не я!!!! Это мои соседи!!!
- А подать их сюда!
- Берите!

На другом конце трубки поменялся женский голос

- Девушка! Вы? Вот Вы и скажите: собственник сменился, права зарегистрированы, а Вы все налог по старинке начисляете! Вам не стыдно?
- Ой, правда? А когда сменился?
- Два года назад!
- А реквизиты документа?
- От числа такого, регистрация от такого-то.
- Да? Я отметила! Спасибо Вам большое, мы теперь будем правильному плательщику налога требования отсылать.
- Да?
- Честное слово!

Поворачиваюсь к старушке:

- Все, бабуль, они больше не будут. А как еще чего пришлют приходи, разберемся.
- Ой, сынок… Ой, спасибо… Ой выручил
- Ступай, бабушка. Не волнуйся не о чем.

Бабушка ушла. Улыбалась. А сидел и думал. Есть закон. Который обязывает прево уведомлять шерифа. Но никто никого не уведомляет. Есть я. У которого только телефонный номер и пара умных слов в запасе. И вот я, никто по имени «никак», звоню чиновникам и устанавливаю законность. Не сходя с места.

Кто там еще считает Конституцию основным законом страны? Основной закон у нас – телефон. И право позвоночное.

Хотя термин я и слямзил.

На прошлой неделе дневниковую блогосферу охватила непреодолимая жажда правотворчества. Лично я, как человек несведущий, натолкнулся где-то на четыре законодательные инициативы блоггеров в форме «ах, как хорошо бы было бы если бы». На этом, собственно, инициативы и заканчивались. В связи с этим чуточку теоретического брюзжания и собственных диванных рассуждений.

Ни одна система не может функционировать без совокупности правил, определяющих ее деятельность. Человеческое сообщество здесь не исключение. Оно тоже функционирует по определенным правилам, которые регламентируют те или иные стороны человеческой жизнедеятельности. Содержание, сущность этих правил может меняться. Может, в общем, меняться и форма, механизм закрепления. Неизменно одно: регулятивная функция.

Человечество еще в стародавние времена научилось организовываться в государство. Что это такое теоретики спорят до сих пор. Оставим им споры и простенько определим государство как систему управления и подчинения, призванную на правовой основе регулировать наиболее важные сферы человеческой жизнедеятельности. Кондово, но понятно. Один из ключевых моментов здесь - на правовой основе. Это значит, что нормы, по которым функционирует государство и которые оно обеспечивает своей принудительной силой, есть право. Оставим в покое естественное право, и примем как данность тезис «право есть система норм, обеспеченных государством».

Что есть правовая норма? Общеобязательное правило, установленное или признанное государством, обеспеченное возможностью государственного принуждения, регулирующее общественные отношения. Суть нормы ясна – это обязательное правило. И функция нормы тоже – быть регулятором. И вот здесь начинается самое интересное.

Сама по себе норма не может что-то упорядочить или урегулировать. Потому что является, в общем, не больше чем набором слов на листе бумаги. Или на камне. Или на медной доске. Норма начинает работать, если выработан механизм реализации правовой нормы т. е. совокупность нормативных установлений, принятых во исполнение имеющейся нормы.

Государственное сознание давно ушло от кропотливого регламентирования каждой ситуации, способной возникнуть в человеческих взаимоотношениях. Цельс пишет, что права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае, а Ульпиан утверждает, что права устанавливаются не для отдельных лиц, а общим образом. Да. Но вот только сферический Авл Агерий и Нумерий Негидий в вакууме были только в трактатах все тех же цельсов и ульпианов. А жизнь как раз и состоит из совокупности единичных случаев отдельных лиц.

Впрочем, правовая наука вкупе с аристотелевой логикой отвечает на это системой норм, устанавливая их градацию от общего к частному, и сообразно с этим выстраивая систему источников права. В общих чертах, это выглядит следующим образом

1) Норма-начало (норма закрепляющая основную суть государственной власти) и норма-принцип (норма, закрепляющая суть реализации государственной власти);
2) Регулятивная норма (общая и специальная) - нормами непосредственного, прямого регулирования;
3) Поднорма – норма, установленная для упорядочивания реализации регулятивной нормы;
Соотносятся между собой эти три категории норм соответствующе: третья категория конкретизирует вторую, вторая устанавливается исходя из первой, а первая определяется как воля государственной власти в текущий момент.

А теперь, после затянувшейся вводной, собственно о сути возмущения.

Норма вполне себе может меняться, отражая волю той или иной части человеческого сообщества. И сообщество вполне может предложить что-то поменять. Но при этом всегда нужно помнить о следующем:

1) Изменение нормы всегда должно происходить на основе общих принципов современного права. Тут или принимать эти начала за данность и на них строить новую норму, или менять принцип.
2) После формулирования той или иной нормы, хорошо бы подумать о механизме ее реализации. Потому что в противном случае мы рискуем получить недействующую норму. Как самое безопасное последствие.

Нарушение этих двух позиций есть путь к правовой анархии. И поэтому когда в голове возникает непреодолимое желание сесть и написать закон, то неплохо бы подумать о том, как он будет работать, а самое главное – зачем он нужен. И лишь потом плоды деятельности своей соображалки выдавать в эфир. Глядишь, красивой популистской ерунды поубавится. Ее и на уровне федерального законодательства за глаза хватает.

Самое интересное, когда ты пишешь что-то в дневниках, и тут заходит родное начальство с вопросом: "Какие у тебя планы не ближайшие недели?". Самое удивительное, что я начинаю перечислять эти планы почти с ежедневной привязкой. Самое актуальное, что эти планы корректируются по ходу пьесы.

Самое хорошее, что мой монитор не виден никому из практически любой точки кабинета.

Нынче я поднялся со стойким ощущением того, что сегодня суббота. Думал так три секунды, пока не понял что ошибся. Признание собственной неправоты заставило все жизненные процессы (как то поиск парных носков и умывание лица) ускориться, и в итоге я вышел из дома аж на минуту раньше вчерашнего. А вчера я ставил очередной эксперимент над сознанием, и пришел к выводу, что вытащенное откуда-то из глубины сердце уже не заставляет голову делать мгновенно какую-то запись по этому поводу. Запись делается на другой день сугубо желанием головы.

Доброе утро! Я сейчас буду командовать сотрудниками. Почти на коленях.

16.10.2011 в 11:11
Пишет  Donata:




URL записи

Весь мой дневник одной картинкой.

Зачем-то читаю об истории костюма восемнадцатого века и каким-то боком коснулся галстуков. А где галстуки, там и картинки по завязыванию различных узлов. Я галстуки не ношу, но пару узлов знаю. И, начитавшись, решил доказать самому себе, что про узлы эти не забыл. Вытащил из шкафа галстук, подошел с ним к зеркалу и понял: не помню. Я в легком шоке к картинкам. Но у галстучных картинок есть одна особенность: глядя на них никогда не освоишь ни одного узла. Постоял пять минут у зеркала, повертел галстук и вспомнил оба узла. Талант не пропьешь!!!

Помните, я месяц назад колхоз на ровном месте устраивал? Так вот третьего дня я уже протоколировал общественные слушания. Если верить столичным дельцам в джинсах, то через четыре года здесь будет город-сад. С клубами и магазинами. А чтобы не быть голословным, то город обещает быть вот таким.



Когда похожий город-сад обещали построить пять лет назад, то уже даже в какой-то фундамент заложили капсулу с чем-то символическим. Капсулу не могут найти до сих пор. И фундамент тоже.

00:03

Сказка

Вот уж когда средневековый антураж сгодится. А история такая.

В некотором царстве, в некотором графстве жил-был граф. То есть он поначалу был сатрапом, но потом в столице поменяли флаги, и пришлось стать графом. Граф был хитер как лис и стал оглядываться по сторонам. Огляделся и просидел в своем замке без малого шестнадцать лет. Все что мог – распилил, а что не сумел – утащил целиком. Но графство ему выпало небогатое, и что и ценного было так это земля. Впрочем, сказка не о графе, а о порядочности.

Когда граф справедливо оценил землю, то решил, что без людей знающих с ней ничего не поделаешь. Потому что закон суров, хотя граф и не знал латыни. А поскольку старик был сметлив и понимал людские души, но скоро приблизил к себе умную баронессу из страны западных топей. Она знала законы и умела их исполнять. Граф своей волей наделил ее правом превращать ничейную землю в плодородные поля, с который кормились разные прихлебатели, но от изобилия хватало и народу. Графские нотабли, прево и шерифы толпились у порога баронессы, а она учила их работать. Впрочем, сказка не о чинах, а о людях.

Из небольшого города на севере графства на поклон к баронессе пришла семья местных землемеров. Утирая слезы, они просили замолвить за них сиятельное слово и помочь с работой. И баронесса по доброте своей уговорила старого графа поддержать семью. Тот умел делать красивые вещи, и молодая семья стала мерить землю не в оврагах, а по всему графству, а сама баронесса отправляла к супруге землемера всех отовсюду. Дела двигались уверенно, и скоро и супругу стали называть не иначе как баронессой, а чтобы не путаться - баронетессой. Впрочем, сказка не о славе, а о чести.

Шли годы. Буйные ветры перемен веяли над графством. Граф умел их чувствовать и вовремя отошел от дел. Королевские нотабли из столицы ворвались в графство как цепные псы и стальной хваткой вцепились в глотки графских слуг. Кому-то удалось уйти, кого-то бросили в темницу, кого-то выбросили на мороз. Долго пытались уличить в чем-то и баронессу, да только тут нечего не вышло. Потому что закон суров, хотя и нотабли не знали латыни. Впрочем сказка и не об этом. А вот о чем.

Баронессу лишили всех графских милостей, вынудив выживать самостоятельно. От нее ушли многие и при ней остались лишь некоторые. Труды для лендлородов продолжились, хотя и не с прежним размахом. Баронетесса привычна получала доход ото всех, кто обращался к баронессе. Забегала в гости, дарила подарки и царила меж ними дружба, какой никто и не видел. Пока в столице не вышел королевский указ. Разница между баронетессой и баронессой был в том, что баронетесса умела читать быстро, а баронесса вдумчиво. И от быстрого чтения в голове у баронетессы родилась мысль: а ведь указ делает ее ой какой всем нужной. А если с толком подойти, то все доходы баронессы можно забрать себе. А если можно забрать себе, то…. То эти три точки пусть останутся читателю, потому что баронетесса уже начала набирать себе слуг, чтобы самой делать все то, что прежде делала баронесса. И отбирается чужой хлеб с очаровательной улыбкой и сияющими глазами.

Вот об этом-то и сказка. О том, что не знаю я, где осталась в мире признательность, верность, где спряталась искренность и простая дружба. Я поэтому не люблю собак. Я не верю их радостным прыжкам и задорному кувырканию. Не верю их виляющим хвостам и приветливому повизгиванию. Я не люблю собак. Потому что в них очень часто просыпается волчья натура.

Окрыляет одно: сказка еще не закончилась

Сейчас будет пост, наполненный заносчивостью, социал-дарвинизмом, хамством и чукотскими песнями. Непоследовательно.

Возвращаюсь я сегодня из центрального кастеллянства, где пришел к выводу, что хорошо быть чиновником: знаешь – не знаешь, делаешь – не делаешь, а оклад каждый месяц, а на пороге сеньора берет меня не переговоры с заказчиком. А после переговоров я оказался в центре города, однако домой мне добираться оттуда очень неудобно. Ну что за беда, есть же такси!

Я один раз помахал рукой машине с шашечками, а она проехала; второй раз – и та же картина; какая-то женщина с ребенком прямо перед моим носом села в очередное такси, а меня везти не хотят. Ладно. Прошелся по улице и на тебе: у магазина «Рено», и расписан автомобиль разноцветными номерами телефона. Я чуть ли не на капот:

- Свободен … кхм… свободны?

Ну то есть обычно рыцарь наш таксистам тыкает и в машину усаживается вальяжно, а тут… А тут водитель в костюме, белой рубашке и галстуке. Я еще раз на машину посмотрел: может это не такси? Да нет, вон и шашечки есть. Да и водитель уже спрашивает:

- Куда ехать?
- Туда-то, - отвечаю, а сам думаю: уж не решил ли генеральный директор службы такси подработать не досуге.
- Я, наверное, не пообедаю сегодня: только соберусь – клиент!

Хм, это мне упрек? Я лишил человека обеда в ближайшей перспективе, но обеспечил в долгосрочной. Сты-ы-ы-ыдн-о-о-о-о-о!

- Ну, Вы не наполните желудок, но наполните кошелек. Не самая плохая альтернатива.
- Согласен.
- Мы почем едем?
- Тринадцать ассов.

Ух ты! Тут красная цена – денарий. И обычно рыцарь наш торгуется. Вернее, не торгуется, а просто возмущается, дескать, подлое сословие, совсем честному человеку гроша не оставят. Иногда даже помогает. Ну вроде как осмеял человека, он краснеет, но названную цену получит, однако принимать будет виновато. В одном случае из десяти.

Тут я тоже возмутился:

- Давно так?
- Десять дней как.
- А…, - я набрал воздух в грудь для едкой тирады, но промолчал.

Едем тихо, машина приятная, не какой-то шансонваген, шофер не курит, зато говорит:

- Я отпустил своего шофера…

Да? И такое бывает? Еду, кошусь на галстук, сопоставляю.

Правда, одной привычки таксистов водитель оказался не лишен. В том плане, что разговоры о жизни начались уже через пять минут. Началось с привычных упреков в адрес поведения прохожих не пешеходных переходах, на что я поинтересовался давно ли он ходил пешком через дороги по-настоящему, со светофорами, машинами перед носом и брызгами из-под колес. Выяснилось, что нет. Да и таксист он от случая, а работает…

- Это видно, судя по Вашей униформе, - говорю.
- Знаете, я так одет всегда. Сначала коллеги посмеивались, а теперь я так одеваюсь из принципа. Полагаю, что вежливое обращение с клиентом, опрятный внешний вид, комфортная поездка являются необходимым условием нашей профессии. И, думаю, рано или поздно мы к этому придем. Хотя сознание должно неизбежно поменяться.
- Не стану спорить.
- Я Вам приведу пример. Когда лет сорок назад в городе построили сталепрокатный завод, то жителей ликвидированных местных деревень расселили в несколько панельных пятиэтажек. Распределили квартиры, выдали ключи, сказали напутственные речи, и народ начал жить в новых условиях. А где-то через неделю кто-то из местного начальства обнаружил, что дворы в пятиэтажках прямо-таки завалены новехонькими унитазами. Что такое? Выянилось, что в хрущевках туалет оказался смежным с кухней, и народ, возмутившись таким ходом вещей (а в деревне туалет – в самом дальнем углу огорода) выломал унитазы и во дворах соорудил дощатый клозет и не один. А туалетные комнаты в квартире были хозяйственно приспособлены.
- Ну что ж, мало дать человеку унитаз, нужно еще обучить им пользоваться.
- Вы знаете, я думаю….

И вот в духе таких этических диалогов мы добрались до конца маршрута. Деньги я отсчитывал щепетильно, благодарил учтиво и прощались мы исключительно вежливо.

Подытожить, наверное, надо какой-нибудь философской максимой?

А я не буду.