Всегда интересно жить, когда на твоих глазах происходит что-то масштабное. Оно, конечно, добавляет лишнюю головную боль, но на старости лет на завалинке можно с важным видом выдохнуть: "А вот когда мне было....". Причем, можно даже и не участвовать в событии. Просто быть свидетелем.
Я к чему. Мы дружно становимся свидетелями того, как привчные четыре времени года превращаются в два. Причем уходящая в историю весна куда нагляднее. Немногим более двух недель в теперешнем апреле прошло между морозами с сугробами и палящим зноем. Лето пришло стремительно, никого не предупреждая.
Хорошо хоть соловьи майскими вечерами петь не разучились.
Весна в этом году запоздалая, а оттого обострение у честных людей начинается только теперь. Я сегодня лицезрею немотивированную агрессию с самого первого шага через офисный порог. Привык уже, но нет-нет да и лишний седой волос на висках найду. Ладно, пустое...
Но помимо маразма местечкового есть еще федеральный маразм. Открываю было новости, а там крупным планом
Народ сошел с ума еще в прошлую пятницу, а я и не увидел. Нет, я понимаю, что это всего лишь проект, но все равно интересно.
Из каких земель жириновец думает участки раздавать? Как это право на родовую усадьбу будет носить неимущественный характер? Зачем кому-то изъятый из оборота участок? Что полезного силами одного (одного!) гражданина можно сделать на одном гектаре земли? Давно ли в Госдуму завозили галоперидол?
Про эту родовоусадебную муть я впервые услышал от родной тетки четырнадцать лет назад. Она приехала в гости с увесистой деревяшкой на шее, книгами Мегрэ про подругу сибирских медведей Анастасию и настойчивыми советами воткнуть на огороде пару-тройку кедров для непосредственного приема космической энергии. На пару с отцом мы тогда дружно ржали, прикидывая место под кедры и стараясь полемизировать исключительно с оглядкой на кедрозвонную бижютерию размером с детскую ладошку.
В первый год моей работы в офисе появился дачник-пушкарь, желавший создать на ровном месте поселок кедрового типа для родовых обрядов, ведических ритуалов и взлетно-посадочной полосы для виманы. В двух словах ему объяснили, что по срокам создать новое поселение в советской России можно силами нескольких поколений, и он ушел, горько сетуя на серость этого мира, особенно на фоне прямых потоков космических энергии.
К известному врачу однажды явился пациент с жалобой на апатию, затяжные приступы меланхолии. Как выяснилось, он перепробовал все средства, все лекарства, но ничего решительно не помогает. Внимательно выслушав, тщательно исследовав иппохондрика, врач предложил ему последнее радикальное средство - читать по одному рассказу в день: перед завтраком, обедом и ужином. Правда, добавил врач, произведения Зощенко под запретом, но он, доктор, во имя медицины рискнет дать больному книгу из собственной библиотеки. - Увы, - грустно улыбнулся пациент, - мне это не поможет. Я и есть Зощенко. (с)
Ну, вечером кто чем занимается. Я сижу на подоконнике и кормлю дворового кота, благо с мясоеда осталась нераспакованной нарезка. Кот облизывается, преданно смотрит в окно и не хочет уходить с крыльца
При обновлении главной страницы сайта областного правительства всякий раз на видном месте появляется изречение губернатора по поводу... по какому-нибудь поводу.
Генератор случайных цитат выдает такие максимы
Большая степень поддержки будет оказываться тем муниципалитетам, которые сами активно работают на благо территорий
Охрана природы и окружающей среды должна стать нашей общей повседневной заботой
Ни одно из обращений граждан в органы государственной и местной власти не должно быть оставлено без внимания
Потребность времени – открытость, доступность власти для людей на всех уровнях: начиная с областной администрации и заканчивая самым маленьким сельским Советом
Жжет, шельмец, на ровном месте.
Ну, главное, чтобы до цитатника не дошло В пластиковой обложке и с острыми краями
Каждому ребенку поют колыбельные. Я был ребенком беспокойным, вздорным и громким, а оттого уставшая мать часто поручала меня отцу. Задача укачать рыцаренка была не из легких, а оттого отцу приходилось напрягать сознание и голосовые связки. Потом он рассказывал, что пел мне и про котят, и про утят. Но у меня в сознании осталась другая колыбельная.
А дальше отец твой не знает, Что в песне об этом поют.
Я это к чему. В прошлые выходные я впервые где-то за полгода сидел с отцом на лавочке. Смотрели на закат, считали пролетавшие самолеты, смотрели на комаров и молчали. Как в иные дни прежде
Слушайте... То ли время меняет человека, то ли мозги в человеке, но меня сегодня окликнули, а я не узнал. Так и поздоровался в ответ в с ритуальной улыбкой. А потом еще полминуты нес ее на лице, вспоминая кого же я поприветствовал.
Не, я вспомнил. Или узнал. Куртку.
Такую запись завершить бы чем дико умным. Но чем? И зачем.
Если мама собирается вести ребятенка в детсад, то она звонит заведующей и узнает, когда приходить в детсад с малышом и что брать с собой.
Если мама-юрист собирается вести ребятенка в детсад, то она звонит заведующей и узнает порядок привода ребенка в дошкольное образовательное учреждение.
Снег валит уже второй день, заметая Центральную Россию. Дорог нет. А они нужны.
Ну тогда вот рецепт от людей знающих.
По снегу
Как топчут дорогу по снежной целине? Впереди идет человек, потея и ругаясь, едва переставляя ноги, поминутно увязая в рыхлом глубоком снегу. Человек уходит далеко, отмечая свой путь неровными черными ямами. Он устает, ложится на снег, закуривает, и махорочный дым стелется синим облачком над белым блестящим снегом. Человек уже ушел дальше, а облачко все еще висит там, где он отдыхал, – воздух почти неподвижен. Дороги всегда прокладывают в тихие дни, чтоб ветры не замели людских трудов. Человек сам намечает себе ориентиры в бескрайности снежной: скалу, высокое дерево, – человек ведет свое тело по снегу так, как рулевой ведет лодку по реке с мыса на мыс.
По проложенному узкому и неверному следу двигаются пять-шесть человек в ряд плечом к плечу. Они ступают около следа, но не в след. Дойдя до намеченного заранее места, они поворачивают обратно и снова идут так, чтобы растоптать снежную целину, то место, куда еще не ступала нога человека. Дорога пробита. По ней могут идти люди, санные обозы, тракторы. Если идти по пути первого след в след, будет заметная, но едва проходимая узкая тропка, стежка, а не дорога, – ямы, по которым пробираться труднее, чем по целине. Первому тяжелее всех, и когда он выбивается из сил, вперед выходит другой из той же головной пятерки. Из идущих по следу каждый, даже самый маленький, самый слабый, должен ступить на кусочек снежной целины, а не в чужой след. А на тракторах и лошадях ездят не писатели, а читатели.
В. Т. Шаламов. Из сборника "Колымские рассказы"
Мне сегодня пришлось быть и писателем, и читателем. Дворник расстроился и решил, что сугроб перед моим крыльцом изящно отразит наступившую погодную безысходность. Пришлось с ним не согласиться и таки протопать взад-вперед по колено в снегу. Благо протоптать нужно было всего пару метров.
Возле хлебного ларька обнаружил лопату и занял ее у продавщицы на полчаса. Так что шаламовский рецепт не очень пригодился. Впрочем, снег еще идет, а где завтра искать лопату - вопрос.