Ой что было! Ой что было! Стыдобища-то какая!
Но по порядку. А дело было так.
Криком заказчика засылают меня в родной город ругаться с местным прево. Или... да не важно. Требую машину. Обещают, мол, в десять утра стой на пороге родной конторы и за тобой приедут. Беру для усиления коллегу, заранее извиняюсь перед ней в самых учтивых выражениях, потому как возможно, что ее помощь и не понадобится, и лицо при этом скорбное и виноватое, слушаю ее уверения, что ничего страшного, ждем машину. В час «Ч» подъезжает автомобиль и выходит оттуда мальчик. Ну, мальчик, да и мальчик, мало ли их, правда глаза какие-то знакомые и вообще внешность его кого-то мне напоминает, ну и ладно. Мы уселись и поехали. По дороге выяснили (а вернее выяснила моя спутница), что товарищ из моего родного города, а в губернский центр заехал временно пока суд да дело, ну и девушка тут у него учится. Мне все это мимо ушей, я в голове строю стратегию борьбы с дорогим чиновничеством, прикидываю аргументы и пути выхода из ситуации, суть которой еще и сам не знаю. Прикидывал-прикидывал, да и дремать начал, благо путь неблизкий и салон в машине теплый.
Приехали на место. Я – в кабинет глотку драть и тень на плетень наводить. Коллега скучает в коридоре на лавочке в компании сотового телефона и своих уверений прийти мне на помощь, благо она старше меня и кричать по поводу и без такового умеет куда профессиональнее. Мальчик загорает в машине перед присутствием.
С чиновниками я сражаюсь пламенно, машу перед их носом законами, доказываю, что бегемота можно назвать гиппопотамом, и носорогом он от этого не станет, взываю к законности и справедливости, кричу до хрипа, противостоя группе из начальника, его заместителя и ведущего специалиста отдела, к которым время от времени почти в режиме реального времени подключается их областное начальство. После двух часов нервотрепки, чиновники почти уж совсем поверили, что черное это черное, а белое это белое, а по этому поводу решено было разойтись пообедать. Я вышел, пожаловался своей спутнице на нелегкую участь чиновника жить без наличия признаков здравого смысла, выслушал ее сочувствия, был поглажен по голове, и мы втроем выдвинулись в ближайшее кафе перекусить. Мальчик вел себя сдержанно и от совместной трапезы отказался. Ну и ладно, думаю, без тебя перебьемся. А после нашего обеда он и спрашивает: «А если я отъеду домой, то это ничего?». Говорю: «Ничего, только оставь телефон, будем освобождаться – наберем».
Он уехал, а я еще полчаса стучал головой об стену. С небольшим эффектом, но все же если обозначить чиновничьи претензии величиной в 100 %, то процентов 30 мне удалось отбить. Во всяком случае, единая позиция была с горем пополам выработана. Надолго ли? По этим же вопросам с этими же самыми представителями власти мы выработали единую позицию три месяца назад, а теперь она изменилась. Ладно, будем ковать железо, не отходя от кассы.
Выходим. Звоним. Водитель подъезжает. Выходит. Улыбается, мол, поел, приехал, что дальше. Дальше, думаю, надо поддержать светскую беседу.
- А ты где в городе живешь? – спрашиваю.
- В смысле? – отвечает он, и глаза искренне удивляются, осмысливают, понимают и…
- Ты что не узнал меня? – говорит наш водитель.
И тут меня переклинивает. Не узнал! Так и есть не узнал! Ха, мальчик! Хорош мальчик! Электрическим разрядом проходит по голове понимание: да это ж Серега, друг, так сказать, детства, старше меня на год. Ну, друг не друг, но в машинки лет в восемь в песочнице играли и на велосипедах на перегонки катались, и автоматы из брусков сколачивали, и клад искали. И чуть ли не каждое лето ссорились, причем инициатором был именно он (да-да, я решительно без самооправдания), да не то что ссорились, а против меня его усилиями сколачивалась целая уличная коалиция, доходило до метания камней на меткость, облав на меня и моих хитроумных уходов от погонь и неизбежных унижений. А в мои одиннадцать коалиция стала, чуть ли не вечной, а дружба, если таковая и была, закончилась. Что ж, спасибо Сереге, с улицы я ушел в одиннадцать, и все то негативное, чему она могла научить, прошло мимо. Потом годика два-три холодная война продолжалась, так и не перерастая в горячую, а потом сменилась полной индифферентностью. Я сам по себе, они сами по себе, а улица – общая.
Про Серегу я потом еще что-то слышал, но в силу того, что и сам из родного города уже скоро десять лет как уехал, слышал именно кое-что, слухами и предположениями. И вот поди ж ты, водитель у наших контрагентов.
Дорогой мы разговорились. Вернее, он разговорился. Хвастун! Был и остался. Агрессии в речи его я не чувствовал, сам ее не проявлял, и моей коллеге вполне должно было казаться, что встретились два стародавних приятеля, едут в атмосфере воспоминаний о былых годах, и вполне довольны друг другом. Да, пожалуй, так и было. Ну, может и с небольшим гонорком с моей стороны. В конце концов, по положению в данной конкретной машине я – начальник, он – подчиненный. Нехорошо, а приятно. Так приятно, что я не отказал себе в удовольствии развернуться к моей попусту прокатавшейся спутнице и сказать: «Пожалуй, сделаем следующим образом: в понедельник заедем в правительство области, а со вторника нужно объехать всех проблемных нотариусов». Вот оно тщеславие на практике!
А все ж стыдно. Стыдно, что не узнал человека (подумать только: сидеть на соседнем сиденье и не узнать!). Стыдно, что я портфелем, а он с баранкой. Да и вообще….
Ну и резким перепрыгиванием: ко мне опять на сессию приехала сестра-заочница. Что то будет?! Будем поглядеть!
Но по порядку. А дело было так.
Криком заказчика засылают меня в родной город ругаться с местным прево. Или... да не важно. Требую машину. Обещают, мол, в десять утра стой на пороге родной конторы и за тобой приедут. Беру для усиления коллегу, заранее извиняюсь перед ней в самых учтивых выражениях, потому как возможно, что ее помощь и не понадобится, и лицо при этом скорбное и виноватое, слушаю ее уверения, что ничего страшного, ждем машину. В час «Ч» подъезжает автомобиль и выходит оттуда мальчик. Ну, мальчик, да и мальчик, мало ли их, правда глаза какие-то знакомые и вообще внешность его кого-то мне напоминает, ну и ладно. Мы уселись и поехали. По дороге выяснили (а вернее выяснила моя спутница), что товарищ из моего родного города, а в губернский центр заехал временно пока суд да дело, ну и девушка тут у него учится. Мне все это мимо ушей, я в голове строю стратегию борьбы с дорогим чиновничеством, прикидываю аргументы и пути выхода из ситуации, суть которой еще и сам не знаю. Прикидывал-прикидывал, да и дремать начал, благо путь неблизкий и салон в машине теплый.
Приехали на место. Я – в кабинет глотку драть и тень на плетень наводить. Коллега скучает в коридоре на лавочке в компании сотового телефона и своих уверений прийти мне на помощь, благо она старше меня и кричать по поводу и без такового умеет куда профессиональнее. Мальчик загорает в машине перед присутствием.
С чиновниками я сражаюсь пламенно, машу перед их носом законами, доказываю, что бегемота можно назвать гиппопотамом, и носорогом он от этого не станет, взываю к законности и справедливости, кричу до хрипа, противостоя группе из начальника, его заместителя и ведущего специалиста отдела, к которым время от времени почти в режиме реального времени подключается их областное начальство. После двух часов нервотрепки, чиновники почти уж совсем поверили, что черное это черное, а белое это белое, а по этому поводу решено было разойтись пообедать. Я вышел, пожаловался своей спутнице на нелегкую участь чиновника жить без наличия признаков здравого смысла, выслушал ее сочувствия, был поглажен по голове, и мы втроем выдвинулись в ближайшее кафе перекусить. Мальчик вел себя сдержанно и от совместной трапезы отказался. Ну и ладно, думаю, без тебя перебьемся. А после нашего обеда он и спрашивает: «А если я отъеду домой, то это ничего?». Говорю: «Ничего, только оставь телефон, будем освобождаться – наберем».
Он уехал, а я еще полчаса стучал головой об стену. С небольшим эффектом, но все же если обозначить чиновничьи претензии величиной в 100 %, то процентов 30 мне удалось отбить. Во всяком случае, единая позиция была с горем пополам выработана. Надолго ли? По этим же вопросам с этими же самыми представителями власти мы выработали единую позицию три месяца назад, а теперь она изменилась. Ладно, будем ковать железо, не отходя от кассы.
Выходим. Звоним. Водитель подъезжает. Выходит. Улыбается, мол, поел, приехал, что дальше. Дальше, думаю, надо поддержать светскую беседу.
- А ты где в городе живешь? – спрашиваю.
- В смысле? – отвечает он, и глаза искренне удивляются, осмысливают, понимают и…
- Ты что не узнал меня? – говорит наш водитель.
И тут меня переклинивает. Не узнал! Так и есть не узнал! Ха, мальчик! Хорош мальчик! Электрическим разрядом проходит по голове понимание: да это ж Серега, друг, так сказать, детства, старше меня на год. Ну, друг не друг, но в машинки лет в восемь в песочнице играли и на велосипедах на перегонки катались, и автоматы из брусков сколачивали, и клад искали. И чуть ли не каждое лето ссорились, причем инициатором был именно он (да-да, я решительно без самооправдания), да не то что ссорились, а против меня его усилиями сколачивалась целая уличная коалиция, доходило до метания камней на меткость, облав на меня и моих хитроумных уходов от погонь и неизбежных унижений. А в мои одиннадцать коалиция стала, чуть ли не вечной, а дружба, если таковая и была, закончилась. Что ж, спасибо Сереге, с улицы я ушел в одиннадцать, и все то негативное, чему она могла научить, прошло мимо. Потом годика два-три холодная война продолжалась, так и не перерастая в горячую, а потом сменилась полной индифферентностью. Я сам по себе, они сами по себе, а улица – общая.
Про Серегу я потом еще что-то слышал, но в силу того, что и сам из родного города уже скоро десять лет как уехал, слышал именно кое-что, слухами и предположениями. И вот поди ж ты, водитель у наших контрагентов.
Дорогой мы разговорились. Вернее, он разговорился. Хвастун! Был и остался. Агрессии в речи его я не чувствовал, сам ее не проявлял, и моей коллеге вполне должно было казаться, что встретились два стародавних приятеля, едут в атмосфере воспоминаний о былых годах, и вполне довольны друг другом. Да, пожалуй, так и было. Ну, может и с небольшим гонорком с моей стороны. В конце концов, по положению в данной конкретной машине я – начальник, он – подчиненный. Нехорошо, а приятно. Так приятно, что я не отказал себе в удовольствии развернуться к моей попусту прокатавшейся спутнице и сказать: «Пожалуй, сделаем следующим образом: в понедельник заедем в правительство области, а со вторника нужно объехать всех проблемных нотариусов». Вот оно тщеславие на практике!
А все ж стыдно. Стыдно, что не узнал человека (подумать только: сидеть на соседнем сиденье и не узнать!). Стыдно, что я портфелем, а он с баранкой. Да и вообще….
Ну и резким перепрыгиванием: ко мне опять на сессию приехала сестра-заочница. Что то будет?! Будем поглядеть!
-
-
23.01.2010 в 01:38А вы тем более десять лет не виделись.
-
-
23.01.2010 в 01:48Makskozak, да в том-то и дело, что не зрительную память я мало жалуюсь. Но тут!!!! Я до сих пор в легком оцепенении: ну надоть а?
А вы тем более десять лет не виделись.
Makskozak, ну да, где-то так. Внешне человек изменился до крайности. Но ведь он-то меня с самого начала признал! А я ведь тоже как-никак на себя подростка мало похож. Подумать только: два часа ехать с человеком на соседнем сиденье и не узнать его в принципе! Я дурею, дорогая редакция! Клиника!