Плен короля Ричарда.
Итак, в этот (ну может и не совсем 21 декабря с учетом сдвигов юлианского календаря) день в 1192 г. английский король Ричард Львиное Сердце попал. В тюрьму. В Австрии.
Король возвращался из Святой Земли, где только что закончился неудачный Третий Крестовый поход, на родину в Англию. А уж если быть точным – в Аквитанию. Возвращался в одежде пилигрима, опасаясь быть узнанным. Бояться было чего: слишком много врагов нажил себе Ричард во время похода, да и до него. Правда, высокому светловолосому богатырю скрываться в рубище смиренного паломника было не с руки. Не спрячешься таким вот образом, потому как косая сажень в плечах слишком хорошо выдают всадника-рубаку. Его узнали, привели к эрцгерцогу Леопольду, давнему врагу Ричарда. Тот английского короля не любил (будешь не любить, когда кто-то, даже король, срывает со стены покоренной крепости твое собственное знамя и топчет его в грязи), потому аресту обрадовался, передал пленника императору Генриху на суд, обвиняя Ричарда в смерти эрцгерцогского кузена Конрада Монферратского в частности и провале Крестового похода вообще. Император усадил венценосного узника в замок Дюрнштайн, затерянный где-то на Дунае, и стал думать, что делать дальше.
Думать было о чем. С одной стороны Ричард – слишком неудобная фигура для французского короля Филиппа и английского принца Иоанна. Те даже предложили императору 80 тыс. марок серебра, чтобы Ричард так и остался в пределах Австрии, а то и скоропостижно бы умер от чего-нибудь на дунайских берегах. С другой стороны, Ричард не просто Ричард, а вдобавок ко всему еще и Львиное Сердце, рыцарь без страха и почти без упрека, подлинный герой войны с неверными, и вешать на него всех собак за неудачи Крестового похода вроде как и не с руки. Император решил пока держать все в тайне.
Тайну долго хранить не получилось. По одной из версий мать Ричарда Элеонора Аквитанская, бродя с женой Ричарда Беренгарией Наваррской по римским базарам, натолкнулась на перевязь для меча с инициалами сына. А затем, не давая покоя ни своему сыну Иоанну, ни Филиппу II Августу французскому, узнала о судьбе короля. По другой версии Ричарда отыскал менестрель Блондель де Нель. В свое время они на пару с королем сочили романс (а может кансону, сирвенту или балладу) по строфе каждый. Блондель де Нель год за годом ходил по Европе, напевая свою строфу. И вот однажды из глухого леса, куда он забрел, раздался ответ. Говорят, с менестрелем Ричард переправил в Англию поэму, где горько жаловался на свою участь, повторяя рефреном: «Уж две зимы в оковах я». (Вот тут уместен оффтоп-обращение: Блондель де Нель , менестрель современности, один из моих немногих постоянных читателей, если Вам известны слова этих двух произведений, не сочтите за труд сообщить их мне, ибо ищу их какой год без особого успеха, хотя и без особого энтузиазма).
Как бы то ни было, народ Англии проникся праведным гневом. В русле народного недовольства возмущался и принц Джон. Император Генрих в этой ситуации устроил поспешный суд. На суде Ричард произнес пламенную речь, обвиняя французов, австрийцев, немцев и вообще всех в трусости и предательстве. Слова английского короля грели уши противников императора: те уже присматривались как бы насолить верховному сюзерену. Решение имперского суда было твердым: невиновен. Генрих сразу перевел дело из юридического в трофейное: король Ричард будет отпущен за выкуп. Причем за выкуп в два раза больший того, что уже предлагали императору – за 150 тыс. марок серебром. Если я правильно перевел тогдашние денежно-весовые единицы в сегодняшние официальные курсы, император потребовал 637 500 000 р. или для интернационалистов-финансистов - $ 20 868 000, а с европейским отливом – ? 14 558 000, по курсу ЦБ РФ на 21.12.2009 г.. Английский народ поднапрягся и выкуп собрал. Элеонора сама отвезла выкуп за любимого сына. Вот подлинный материнский подвиг: скакать в 72 года верхом через пол-Европы ради собственного дитя не каждая женщина сумеет.
Кончится не очень хорошо: Ричард вернется в свое королевство, окончательно доломает систему государственной власти, выстроенной его отцом, и погибнет, совершая очередной героический подвиг, полный безрассудства и безумства. Перед смертью он простит стрелка, чья стрела станет причиной королевской смерти. Лучника поймали и сожгли живым.
Лучше всего Ричарда Львиное Сердце охарактеризовал легендарный противник крестоносцев Саладин, назвав его великим мальчиком, который мог бы стать великим королем, если бы не бросался очертя голову вперед, вместо того чтобы обдумывать свои поступки.
Вообще же история Третьего Крестового похода, как оказалось, прошла под девизом «Parturiunt montes, nascеtur ridiculus mus» (гора родила мышь). Наверное, никогда доселе христианские государи так основательно не готовились отвоевать Гроб Господень, и никогда столь великое начинание не преследовали такие неудачи. Главная же причина крестоносных поражений – отсутствие единого командования. Подлинный авторитет для европейский монархов – император Фридрих Барбаросса – утонул, а все прочие вожди так и не сумели решить, кому из них возглавлять рыцарское войско. В итоге, Саладин, укорявший мусульманских эмиров примерами европейского религиозного самопожертвования, сумел, имея сравнительно небольшую армию, удержать свои завоевания в Святой Земле, первым из которых, был, безусловно, Иерусалим. Верно, что, творя великие дела, меньше всего нужно думать о славе. Так, вождь Первого Крестового похода Готфрид Бульонский отказался короноваться в городе, где Спаситель был коронован терновым венцом во имя рода людского. Вместо этого Готфрид принял титул «Защитника Гроба Господня». Это к вопросу о соотношении собственного величия и величия совершаемого поступка.
Смирением Готфрида никто из монархов Третьего Крестового похода не обладал. Все их пребывание в Палестине свелось к выяснению отношений, тонкой политической борьбе и подвигам короля Ричарда. Блестящим и безрезультатным. Ричард имел удивительный талант выигрывать сражения и проигрывать войны.
Историю XII в. меня заставила полюбить книга И. В. Можейко «1185 г.» Писатель обладал редким даром оживлять забытые имена, показывать исторических персонажей не безликими героями энциклопедических статей, а живыми людьми, со своими страстями, радостями и бедами.
Ну и в довершение позволю себе еще одни вирши почти семилетней давности. Не судите строго хромающий размер и спотыкающуюся рифму: я не Блондель де Нель, я только учусь. Может чему и выучусь.
Жаркое солнце к закату клонится,
Ветер о чем-то поет.
Желтая пыль по дороге клубится:
Рыцарей войско идет.
Тяжко ступают тяжелые кони,
В седлах томятся бойцы,
Думы и них о родном Альбионе,
Матери ждут их, отцы.
Ричард-король в окруженье вассалов
Едет, потупив свой взор.
Вызов ему его совесть бросала,
Слышит ее он укор.
Долгие годы в песках Палестины
Бьют крестоносцы врагов,
Только на помощь спешат к Саладину
Сотни арабских бойцов.
Вновь захватили святые селенья
Дикие дети пустынь,
Снова Святая Земля в запустенье,
Много погибло святынь.
Войско Креста поредело в сражениях,
Тысячи пали в боях.
Но кое-кто, не боясь унижений,
Пенили волны в морях.
Август Филипп, государь галликанский,
Предал Крестовый поход,
Мимо суровых брегов африканских
Плыл он в Марсель без забот.
А Леопольд, властелин на Дунае,
К Ричарду злобу питал,
Тоже уплыл, помогать не желая,
Войско с собою забрал.
Ричард один, никого не осталось,
Некому веру хранить.
И, наконец, королю показалось:
Время мечи опустить.
Поднял он руку, бойцы присмирели,
Ждут королевскую весть:
«Все! Мы уходим! Не выполнив цели,
Но и не вымарав честь.
Хоть у неверных в руках остаются
Эти святые места,
Только их образы ввек не сотрутся
В сердце, чья вера чиста!».
Ричард уже повернуть собирался,
Вдруг его юный вассал,
Взор потупив, с королем поравнялся
И, поклонившись, сказал:
«Видел вчера я высокую гору,
Был на ней, солнцем палим,
Так вот с горы открывается взору
Вечный Иерусалим!
Мой государь, посмотри пред уходом
Этот Божественный град.
Был он ведь целью великих походов!
Я проводить буду рад».
Ричард печально взглянул на пустыню,
Тяжко, но нужно сказать:
«Я не достоин взирать на святыню,
Что не сумел отстоять!».
Писано было
в лето 2755 Ab Urbe, Aprilis
Итак, в этот (ну может и не совсем 21 декабря с учетом сдвигов юлианского календаря) день в 1192 г. английский король Ричард Львиное Сердце попал. В тюрьму. В Австрии.
Король возвращался из Святой Земли, где только что закончился неудачный Третий Крестовый поход, на родину в Англию. А уж если быть точным – в Аквитанию. Возвращался в одежде пилигрима, опасаясь быть узнанным. Бояться было чего: слишком много врагов нажил себе Ричард во время похода, да и до него. Правда, высокому светловолосому богатырю скрываться в рубище смиренного паломника было не с руки. Не спрячешься таким вот образом, потому как косая сажень в плечах слишком хорошо выдают всадника-рубаку. Его узнали, привели к эрцгерцогу Леопольду, давнему врагу Ричарда. Тот английского короля не любил (будешь не любить, когда кто-то, даже король, срывает со стены покоренной крепости твое собственное знамя и топчет его в грязи), потому аресту обрадовался, передал пленника императору Генриху на суд, обвиняя Ричарда в смерти эрцгерцогского кузена Конрада Монферратского в частности и провале Крестового похода вообще. Император усадил венценосного узника в замок Дюрнштайн, затерянный где-то на Дунае, и стал думать, что делать дальше.
Думать было о чем. С одной стороны Ричард – слишком неудобная фигура для французского короля Филиппа и английского принца Иоанна. Те даже предложили императору 80 тыс. марок серебра, чтобы Ричард так и остался в пределах Австрии, а то и скоропостижно бы умер от чего-нибудь на дунайских берегах. С другой стороны, Ричард не просто Ричард, а вдобавок ко всему еще и Львиное Сердце, рыцарь без страха и почти без упрека, подлинный герой войны с неверными, и вешать на него всех собак за неудачи Крестового похода вроде как и не с руки. Император решил пока держать все в тайне.
Тайну долго хранить не получилось. По одной из версий мать Ричарда Элеонора Аквитанская, бродя с женой Ричарда Беренгарией Наваррской по римским базарам, натолкнулась на перевязь для меча с инициалами сына. А затем, не давая покоя ни своему сыну Иоанну, ни Филиппу II Августу французскому, узнала о судьбе короля. По другой версии Ричарда отыскал менестрель Блондель де Нель. В свое время они на пару с королем сочили романс (а может кансону, сирвенту или балладу) по строфе каждый. Блондель де Нель год за годом ходил по Европе, напевая свою строфу. И вот однажды из глухого леса, куда он забрел, раздался ответ. Говорят, с менестрелем Ричард переправил в Англию поэму, где горько жаловался на свою участь, повторяя рефреном: «Уж две зимы в оковах я». (Вот тут уместен оффтоп-обращение: Блондель де Нель , менестрель современности, один из моих немногих постоянных читателей, если Вам известны слова этих двух произведений, не сочтите за труд сообщить их мне, ибо ищу их какой год без особого успеха, хотя и без особого энтузиазма).
Как бы то ни было, народ Англии проникся праведным гневом. В русле народного недовольства возмущался и принц Джон. Император Генрих в этой ситуации устроил поспешный суд. На суде Ричард произнес пламенную речь, обвиняя французов, австрийцев, немцев и вообще всех в трусости и предательстве. Слова английского короля грели уши противников императора: те уже присматривались как бы насолить верховному сюзерену. Решение имперского суда было твердым: невиновен. Генрих сразу перевел дело из юридического в трофейное: король Ричард будет отпущен за выкуп. Причем за выкуп в два раза больший того, что уже предлагали императору – за 150 тыс. марок серебром. Если я правильно перевел тогдашние денежно-весовые единицы в сегодняшние официальные курсы, император потребовал 637 500 000 р. или для интернационалистов-финансистов - $ 20 868 000, а с европейским отливом – ? 14 558 000, по курсу ЦБ РФ на 21.12.2009 г.. Английский народ поднапрягся и выкуп собрал. Элеонора сама отвезла выкуп за любимого сына. Вот подлинный материнский подвиг: скакать в 72 года верхом через пол-Европы ради собственного дитя не каждая женщина сумеет.
Кончится не очень хорошо: Ричард вернется в свое королевство, окончательно доломает систему государственной власти, выстроенной его отцом, и погибнет, совершая очередной героический подвиг, полный безрассудства и безумства. Перед смертью он простит стрелка, чья стрела станет причиной королевской смерти. Лучника поймали и сожгли живым.
Лучше всего Ричарда Львиное Сердце охарактеризовал легендарный противник крестоносцев Саладин, назвав его великим мальчиком, который мог бы стать великим королем, если бы не бросался очертя голову вперед, вместо того чтобы обдумывать свои поступки.
Вообще же история Третьего Крестового похода, как оказалось, прошла под девизом «Parturiunt montes, nascеtur ridiculus mus» (гора родила мышь). Наверное, никогда доселе христианские государи так основательно не готовились отвоевать Гроб Господень, и никогда столь великое начинание не преследовали такие неудачи. Главная же причина крестоносных поражений – отсутствие единого командования. Подлинный авторитет для европейский монархов – император Фридрих Барбаросса – утонул, а все прочие вожди так и не сумели решить, кому из них возглавлять рыцарское войско. В итоге, Саладин, укорявший мусульманских эмиров примерами европейского религиозного самопожертвования, сумел, имея сравнительно небольшую армию, удержать свои завоевания в Святой Земле, первым из которых, был, безусловно, Иерусалим. Верно, что, творя великие дела, меньше всего нужно думать о славе. Так, вождь Первого Крестового похода Готфрид Бульонский отказался короноваться в городе, где Спаситель был коронован терновым венцом во имя рода людского. Вместо этого Готфрид принял титул «Защитника Гроба Господня». Это к вопросу о соотношении собственного величия и величия совершаемого поступка.
Смирением Готфрида никто из монархов Третьего Крестового похода не обладал. Все их пребывание в Палестине свелось к выяснению отношений, тонкой политической борьбе и подвигам короля Ричарда. Блестящим и безрезультатным. Ричард имел удивительный талант выигрывать сражения и проигрывать войны.
Историю XII в. меня заставила полюбить книга И. В. Можейко «1185 г.» Писатель обладал редким даром оживлять забытые имена, показывать исторических персонажей не безликими героями энциклопедических статей, а живыми людьми, со своими страстями, радостями и бедами.
Ну и в довершение позволю себе еще одни вирши почти семилетней давности. Не судите строго хромающий размер и спотыкающуюся рифму: я не Блондель де Нель, я только учусь. Может чему и выучусь.
Жаркое солнце к закату клонится,
Ветер о чем-то поет.
Желтая пыль по дороге клубится:
Рыцарей войско идет.
Тяжко ступают тяжелые кони,
В седлах томятся бойцы,
Думы и них о родном Альбионе,
Матери ждут их, отцы.
Ричард-король в окруженье вассалов
Едет, потупив свой взор.
Вызов ему его совесть бросала,
Слышит ее он укор.
Долгие годы в песках Палестины
Бьют крестоносцы врагов,
Только на помощь спешат к Саладину
Сотни арабских бойцов.
Вновь захватили святые селенья
Дикие дети пустынь,
Снова Святая Земля в запустенье,
Много погибло святынь.
Войско Креста поредело в сражениях,
Тысячи пали в боях.
Но кое-кто, не боясь унижений,
Пенили волны в морях.
Август Филипп, государь галликанский,
Предал Крестовый поход,
Мимо суровых брегов африканских
Плыл он в Марсель без забот.
А Леопольд, властелин на Дунае,
К Ричарду злобу питал,
Тоже уплыл, помогать не желая,
Войско с собою забрал.
Ричард один, никого не осталось,
Некому веру хранить.
И, наконец, королю показалось:
Время мечи опустить.
Поднял он руку, бойцы присмирели,
Ждут королевскую весть:
«Все! Мы уходим! Не выполнив цели,
Но и не вымарав честь.
Хоть у неверных в руках остаются
Эти святые места,
Только их образы ввек не сотрутся
В сердце, чья вера чиста!».
Ричард уже повернуть собирался,
Вдруг его юный вассал,
Взор потупив, с королем поравнялся
И, поклонившись, сказал:
«Видел вчера я высокую гору,
Был на ней, солнцем палим,
Так вот с горы открывается взору
Вечный Иерусалим!
Мой государь, посмотри пред уходом
Этот Божественный град.
Был он ведь целью великих походов!
Я проводить буду рад».
Ричард печально взглянул на пустыню,
Тяжко, но нужно сказать:
«Я не достоин взирать на святыню,
Что не сумел отстоять!».
Писано было
в лето 2755 Ab Urbe, Aprilis
-
-
23.10.2011 в 13:48-
-
23.10.2011 в 19:13